7

работает в клинике.

        – А, ну, конечно, если рядом… – сказал Следователь, записывая и это обстоятельство. Потом взял телефонную книгу и стал ее листать. – Да, что ни говорите, профессор, а такого врача, как был у нас там, теперь не сыщете. Без инструментов, без лекарств, и ведь сам едва волочил ноги… Все собираюсь съездить к нему… цветы посадить… да в этой суматохе разве вырвешься?… Рядом… Рядом… – продолжал он листать телефонную книгу. – Какой был врач, как он умел поддержать человека… Без всяких лекарств… Рядом… Рядом…

        Свидетель застыл в своем кресле. Он смотрел на этого человека, которого когдато хорошо знал, так знал, как можно только там узнать человека, – смотрел и не узнавал его – не потому что его изменили годы. Там он был другим… Может быть, потому, что там не было телефонной книги, в которой точно записаны все адреса?

        Следователь встал. Разговор был окончен, и он подтолкнул маятник, позволяя времени двинуться дальше.

        – Вот и все, – сказал он и улыбнулся. – Теперь вам нечего беспокоиться. Виновника мы найдем.

        – Виновника мы найдем, – сказал Схул.

        И тогда все палеантропы, выстроенные возле пещеры, сделали шаг вперед, и каждый сказал:

        – Это сделал я.

        Схул вышел из себя. Он ругался на своем скудном языке доисторического человека и обещал всех упрятать так, что их не найдут никакие раскопки. Он требовал, чтобы ему назвали бездельника, который придумал эту лопату, чтобы облегчить себе труд, и кричал, что палеантропам никогда не видать ни лопаты, ни других орудий труда, что они будут вот так, руками ворочать землю, пока не навалят ее на себя. И пусть не воображают, что когданибудь они изобретут паровоз, чтобы меньше ходить, или трактор, чтобы меньше работать. Пусть не воображают, что им позволят устраивать здесь цивилизацию.

        Схул очень ругался и требовал, чтобы ему назвали виновного, но палеантропы стояли, не шелохнувшись, и каждый твердил:

        – Это сделал я.

        Вот тогда Схул и приказал подать ему этот камень. Кусок гранита, который пролежал тысячи лет, прежде чем дождаться своего часа, своего действия. Мертвый камень, орудие вечности, уничтожающий все живое.

        – Это сделал я.

        – Вы, профессор? Вы свидетельствуете против себя?

        – Это сделал я, – твердо сказал Свидетель.

        – Ну, хорошо, – Следователь опять опустился в кресло. – Расскажите, все с самого начала.

        – С самого начала… Всю жизнь я пытаюсь докопаться до этого самого начала. И я вам когдато рассказывал, помните? Нет? Как жаль, что вы все так скоро забыли…

        Он стал рассказывать. Это было давно, а может, не очень давно… Трудное